Я приготовилась «внимать возвышенному», распахнула дверь… и оказалась в огромном совершенно пустом белом зале с колоннами. «А король-то голый», подумала я, кляня себя за невнимательность. Наверняка, снаружи висит афиша со словами-маячками «концептуальное, актуальное, объекты, инсталляция». Стало меркантильно жалко шесть евро. Я мысленно сочувствовала другим редким посетителям и тут обнаружила за колоннами «объекты»: пару станков, ножную швейную машинку, пианино с ручкой как у шарманки, ударную установку и большой стробоскоп.

Оторвавшись в «пространстве инсталляций», мы спустились в цокольный этаж. Настроение изменилось: строгий белый зал с «оборкой Климта» (по всему периметру под потолком расположился «Бетховенский фриз» — иллюстрация тем «Девятой симфонии» Бетховена) диктовал тишину.

Впечатлила экспозиция современной художницы Майи Вукоя — такие кричащие, но осмысленные выплески подсознания.

Собор Святого Стефана, или Штефансдом

Так получалось, что, гуляя по центру пешком, мы, как магнитом, притягивались к одним и тем же местам — и совсем не замечали те, которые были в двух шагах от привычной тропы. Поэтому, когда в последний день мы «случайно» набрели на собор Святого Стефана — мы были убиты: он все время был рядом — через пару улиц, за спиной, за поворотом — но мы его не видели.

Готический, монументальный, со всех сторон разный — наверное, потому, что за почти тысячу лет своего существования (строительство началось в 1137 году!) много раз разрушался и достраивался. Поэтому мозаичная крыша южной стороны так непохожа на западный портал с «языческими башнями» (при их строительстве использовали камень из разобранных римских построек). Мы полюбовались витражами собора, а потом решили подняться пешком на Южную колокольню. Улыбчивый кассир подмигнул нам и продал детские билеты.

По старой стертой узкой винтовой лестнице мы залезли на самую «верхотуру» — и разочаровались: тесная комнатка, маленькие зарешеченные окошки, куча туристов, торговля сувенирами — и никакой смотровой площадки. Но сам процесс подъема (343 ступеньки!) — он чего-то стоил.

Спустились по той же лестнице, пропуская многочисленную итальянскую группу, уселись с пивом на площади перед собором. Смотрели на ряженых: Пьеро, Смерть и статуя Свободы за небольшую денежку давали с собой фотографироваться. Я, щелкнув, положила 50 центов в коробку Смерти. И тут Смерть наклонилась ко мне и спросила по-русски: «Стра-а-ашно?» «Нет, — говорю, — не страшно».

— Ты русская? А я поляк.
— Вот те на. И давно ты здесь Смертью работаешь?
— Три года.
Поговорили, как хорошо работать Смертью летом и как холодно приходится зимой. На том и распрощались…

Путешествовала Лариса Боруздина