В 18 часов все, что возможно, закрылось, так что ужинать пришлось поехать в Гданьск. Изголодавшиеся, мы ввалились в знакомый уже ресторанчик, и необдуманно заказали все, на что лег глаз. Когда блюда начали прибывать, с нами случилась пищевая истерика: порции сами по себе нехилые, а к ним ещё приносят «додатки» в виде овощей и салатиков, каждый из которых сам по себе составляет приличную порцию. Одно корытце со спаржей чего стоило! Мы смеялись после каждой принесенной тарелки. Пан официант был невозмутим и приносил ещё и ещё.

Во второй день на завтрак мы не пошли, решили потратить время на покупку сувениров. Завтрак в Сопоте закончился около 17… Даже шоппингом мы заниматься не умеем — нам лишь бы поесть. Но кормят там отменно, надо сказать. Особая гордость — рыба.

Самым полюбившимся сортом пива назначен «Живец». Вторым идет «Туске», а «Окосим» слишком резковат и оригинален. На любителя. Мальчики ещё пили «Лех» и посоветовали нам даже не пробовать. Ещё там есть «Гевелиус» — в честь Яна Гевелия, астронома и пивовара. Вполне достойный напиток. У фонтана на главной улице люди пьют пиво из трубочек.

А штопор по-польски, оказывается, «коркачонг» называется — неудивительно, что мы не могли объяснить местным людям, что нам нужно. «Корка, — объяснил нам продавец в ларьке, выдавший сей ценный девайс, и жестами изобразил пробку. — И — «чонг!» — выразительной пантомимой подкрепил имитацию вылетающей из бутылки пробки. Теперь мы можем хвастаться, что узнали новое польское слово. Правда, стоит ли этим хвастаться?

Мальборк — самый большой в мире замок из кирпича. Находится совсем недалеко от Гданьска. Ехать туда надо не на колейке, а на средней величины поезде со стеклянными дверцами между купе и коридором.

Мариенбург — город Марии — так его тевтонские рыцари называли, которые его и построили, собственно. Замок Великих Магистров Ордена — звучит. На фотографиях в музее замка видно, насколько он был разрушен во время войны — просто невозможно поверить, что после таких разрушений можно что-то восстановить.

Однако же вот он — перед нами и вокруг нас. Основная часть уже отреставрирована и поражает великолепием. Служители приглядывают за посетителями лишь возле наиболее ценных экспонатов, так что лазить можно всюду, не смущаясь пристальными взглядами. Если куда нельзя, то ты туда и не войдешь, поскольку двери в большинстве своем открываются лишь с одной стороны: это нам продемонстрировали в пекарне.

Мы вошли туда через трапезную, а, когда добрались до последней залы, добрая тетенька порекомендовала нам выйти через здешнюю дверь и с доброй улыбкой наблюдала наши попытки справиться с тугой пружиной запора. Когда мы её все же победили, она посоветовала, выйдя, «мяцно тяснуть» дверью, потянув за дверной молоток.

На самой главной башне царило нечеловеческое спокойствие, а три из четырех флюгеров бесстыдно противоречили друг другу. Спускаясь вниз, мы, как и положено самым настырным туристам, отклонились от предписанного маршрута и довольно долго пробирались по каким-то незадокументированным галерейкам.

Проход все сужался, становилось темнее и загадочнее, последняя лестница вниз вообще не освещалась и я, пробираясь «румынским способом» впереди всех, уже потеряла надежду на то, что она когда-нибудь кончится. Но… внезапно уперлась в дверь. В свете камеры мы рассмотрели надпись «Эвакуационный выход». По логике вещей он должен был быть заперт. Но Польша — страна сюрпризов и, поднатужившись, мы все же вывалились наружу… прямо в толпу туристов, проходивших в этот момент мимо.

Покушав и закупившись вином, мы решили пойти купаться — зря, что ли, на море приехали… Надо сказать, что Польша встретила нас изначально плохой погодой, так что решимость наша должна была быть подогрета «Адвокатом», а затем «Егермайстером», что и было сделано. Описывать ночные купания в Балтийском море при страшном ветре и на пьяную голову бессмысленно — каждый может это представить себе сам. Скажу только, что было фантастически прекрасно.

Наталья РЯБОВА